В сырой утренней мгле над мокрой темной трассой рассыпается снег. Первый снег в этом году, едва угас вместе с искусственным светом очередной день рождения. Наверное, вчера был праздник: об этом свидетельствовал сытный торт и вялые поздравления в узком семейном кругу, друзья присылали мне открытки и звонили по телефону. Сегодня я ухожу по трассе, и, если честно, я рад, что вчера уже прошло: в такие дни бывает порой особенно больно, - прижавшись взглядом к пустому окну, думаешь, хватит ли сил остаться рядом с теми, кто уже ушел своей дорогой? Но сегодня и у меня - своя...
     У многих машин, проезжающих мимо, на крыше и на капоте - белый рыхлый слой снега, налипшего ночью где-нибудь на стоянке и теперь осыпающегося или отлетающего мелкими кусками от движения по трассе.
     Скользко. Водители предлагают подвезти до поворота на Долгодеревенское, но я знаю, что там скоростная позиция и по такой дороге машины, несущиеся куда-то к своей цели, вряд ли будут тормозить на разгоне. Хочется застопить машину подальше, но ради этого приходится ждать. Становится холодно.
      - До поворота на Аргаяш, если устроит? - предлагает очередной драйвер, остановившийся на новенькой "десятке". Ладно, поехали: можно еще долго ждать здесь счастливой машины до Екатеринбурга - если же хочешь двигаться дальше, надо просто двигаться дальше.
      - Зачем тебе в Екатеринбург в такую погоду, да еще и автостопом?
      - Подруга у меня там, на день рождения к ней еду. - Ведь встречать праздник нужно с друзьями: видеть их глаза, слышать их голос. Только тогда чувствуешь, что это уже не просто строчки электронного письма, напечатанные на экране компьютера: веселые, умные и добрые, но все же безликие строчки - нет, это те, кто действительно рядом.
      - Чтож, хорошее дело, - усмехается водитель. - Помню, лет пятнадцать-двадцать назад мы с друзьями тоже автостопом частенько катались - на Увильды. Раньше, правда, проще было: на попутке уехать - никаких проблем...
      Возможно, раньше действительно было проще. И у каждого - свое "раньше", будь то родная страна, счастливое детство или лица на выцветших фотографиях. Но то, что есть у меня сейчас, это дорога. И нет никакого "раньше", уводящего в небытие, - есть только движение навстречу тому, что меня ждет. Или чего жду я. Ждешь ты.
      В пятнадцати километрах от города земля уже скрыта снегом - белые холмы стягиваются закоченевшим лесом к горизонту, сливаясь в заснеженной дали с хмурым небом. Снег хрустит на траве под ботинками, когда я поднимаюсь на горку.
      Повернув лицо к трассе, вижу, как к обочине неуклюже прижимается темный "Камаз", удивившийся, наверное, человеку в яркой красной куртке на одиноком заснеженном холме. Хотя, впрочем, что здесь удивительного?
      - Залезай! До Кунашака подвезу тебя, шестьдесят километров! - довольно приглашает взъерошенный дядька за рулем.
      Подбирать автостопщиков ему не впервой, поэтому он даже не задает глупых вопросов: сам ведь постоянно в дороге. Пускай даже сейчас он отправляется всего лишь за прогнившими овощами в Кунашакский район: какое значение имеет его цель - завтра она все равно будет другой. Останется только трасса и те, кому с ним по пути.
      За поворотом на Кунашак пробираюсь по мокрым сугробам у обочины. Над заметенными полями - чистый запах первого, свежевыпавшего снега. Трасса еще тепла, из-под колес проезжающих машин выплескиваются фонтаны снежной грязи. Чтобы не выпачкаться с ног до головы, уезжаю дальше на первой же остановившейся машине - старенький "Зил" и татарин-водитель, на лице которого читается явное молчаливое любопытство: что, мол, делать тебе на трассе в такую погоду?
      Да уж, у поворота на Большой Куяш погода еще хлеще: снег валит крупными серыми хлопьями, над дорогой - мутная пелена, сквозь которую медленно движутся тусклые огни фар. Приветственно машу рукой приближающейся машине, и она останавливается в ответ.
      - В Красноуфимск, - усталым голосом говорит водитель интеллигентно-потрепанного вида. - Родителей еду забирать. Есть, конечно, другая дорога - через Нязепетровск, на 80 километров короче, но она по горам идет - в такую погоду ехать там страшно, не рискнул.
      Метет по-прежнему. Уже в Свердловской области проезжаем мимо перевернутой колесами вверх легковушки, несколько человек склонились над лежащим в снегу посреди дороги телом.
      Серое небо, присыпанные снегом верхушки сосен на горных склонах. По дороге вьются белые змейки, сухие крупинки сыплются под колеса - в Екатеринбурге уже холоднее. Люди на улицах - в шубах и теплых шапках: безликие темные силуэты большого серого города.
      А в домах сейчас тепло, люди накрывают на стол и открывают бутылки с вином. Кто-то празднует очередной день рождения, на одном из таких праздников даже ждут меня. Приют традиционного застолья, от которого хочется только одного - чтоб оно поскорее закончилось, чтоб разбежалась шумная толпа и остались рядом только самые близкие, когда даже тишина и подрагивающий огонек свечи значат больше, чем десятки праздничных тостов.
      Несколько коротких поздних часов, сладко растаявших на язычке пламени, оставив после себя лишь застывшие капли воспоминаний - то, что я возьму с собой в обратный путь.
      Вечером следующего дня я пробираюсь к трассе по скользкому тротуару, стараясь двигаться быстрее, чтобы хоть немного отогреть замерзшие еще в автобусе ноги. Над пустынной дорогой шумит ветер. Гаишники спрятались в будке, однако за постом я вижу еще одного человека, переминающегося с ноги на ногу от холода, вытянув руку к дороге, - молодой парнишка лет пятнадцати в темном пуховике и шапке-ушанке.
      - Ну что, как ловится?
      - Хреново, - поежившись, выдавливает из себя парнишка.
      - Стоишь-то давно? - Кивок головы в ответ. - Куда направляешься-то?
      - К бабушке. - Парень опять вяло поднимает руку уже почти проехавшей мимо машине и измученно провожает ее взглядом.
      - Ладно, удачи тебе!
      Машин не так уж много, но через пару минут я уже останавливаю легковушку с 74 номером, идущую в Миасс. Надеюсь, и парнишка в шапке-ушанке скоро уедет к своей бабушке.
      - Подвезу тебя до поворота на Касли, как раз половина пути будет, - говорит бородатый драйвер, когда машина набирает скорость. Разговор тем временем уже набирает обороты: беседовать легко и приятно, тем более что драйвер сам частенько путешествовал автостопом в студенческие годы, а стало быть, свой. - В Екатеринбург-то зачем ездил?
      - К подруге на день рождения. Как-никак раз в году...
      - Так уж и раз в году? - усмехается водитель. - Верится с трудом.
      - А что, несколько дней рождения бывает?
      - Да нет, я думал, автостопом в этом году в первый раз. - Услышав про мои похождения этим летом, довольно кивает. - Я же говорю, не поверил.
      Женщина в коротком пальто на автобусной остановке с заиндевевшим лицом пытается поймать машину, тоскливо глядя куда-то за наши спины.
      - Да, зима в этом году наступила рано. Сколько, там по радио-то передавали - минус семь?
      - Да, так оно и есть. Да еще ветер градусов прибавляет.
      Перед машиной резко взвиваются вверх вихри сухого снега, с остервенением набрасываясь на лобовое стекло.
      - Вот это ветер! Ни хрена себе! Совсем ничего впереди не видно!
      - Да нет, просто грузовик впереди идет какой-то, снег поднимает. Так-то ветер пока не сильный, среди горок. А вот гололед - это да, будто по катку едешь!
      Закоченевшие деревья с обмороженной бурой листвой склоняются над дорогой под тяжестью снега. Небо затянуло тяжелой пеленой, уже темнеет.
      За поворотом на Касли не успеваю поднять руку, как вижу, что ко мне, пошатываясь, приближается какой-то татарин в черной потертой куртке и колхозной кепке.
      - Слышь, парень! До Куяша надо доехать, поймаешь машину, ладно?
      - Ну ладно, я спрошу водителя - если он согласится, возьмет и вас.
      - Нет, парень, слышишь, до Куяша надо доехать, - тупо повторяет он заплетающимся языком. - Я-то сам, знаешь, из Муслюмово. Теча - знаешь? Комбинат "Маяк"? Сороковка?
      - Да, слышал.
      - Вот!.. До Куяша поймаешь машину?
      - Поймаю, только отойдите немного подальше, метров на пятьдесят, чтобы я мог машину остановить. Или походите пока среди машин, вон - у кафешек стоят. Может, кто-нибудь взять и согласится.
      - Нет, лучше ты поймай, - бормочет татарин, еле держась на ногах.
      - Ну, отойдите тогда, быстрее машину поймаю - быстрее уедем....
      - Да, да, - кивает головой, потом опять начинает приставать с разговорами. Минут через пятнадцать все-таки удается его образумить, и он отходит. Однако вскоре я вижу его пошатывающуюся фигуру, удаляющуюся по обочине в противоположном направлении, навстречу ветру и серому равнодушию заметенных снегом полей. Глядя на исчезающий в сумерках силуэт, понимаю, что не ко всем трасса бывает доброй - сейчас она сурова и холодна.
      В темноте на пронизывающем ветру снимаю красную курточку, чтобы прикрепить СОПы: не нашил вовремя, и теперь приходится закоченевшими пальцами прикалывать вырывающуюся на ветру полоску к рукаву булавками.
      Навстречу медленно движутся огни фар, - похоже на "Камаз", и я поднимаю руку с приколотыми к рукаву СОПами. Грузовик притормаживает, и только тут я вижу, что это вовсе не "Камаз", а автобус - с табличкой "Екатеринбург-Челябинск". Из сломанной машины, стоящей немного поодаль, неожиданно вылезает мужик и первым подбегает к дверям:
      - До Челябинска! Можно?
      Водитель приглашает садиться, чего делать мне не очень хочется.
      - Скажите, а можно с вами без денег? - осторожно спрашиваю я, подходя к водителю. Если нет - придется стопить дальше.
      - Как это - без денег? А вдруг контроль? Не-ет.
      - Чтож, спасибо, что остановились. - Я направляюсь к двери, однако они уже закрыты. Водитель молча нажимает на газ. Я стою у двери и смотрю, как светится в темноте дорога за лобовым стеклом.
      - Братан, - слышу я голос в темноте салона. - Откуда едешь?
      - Из Екатеринбурга в Челябинск, домой возвращаюсь, - отвечаю я бритому мужику с огромной сумкой на переднем сидении.
      - А я из Уренгоя, из зоны. - Тихо говорит он, качая головой. - Сколько лет я дома не был! Сколько лет! Не могу уже! Дождаться не могу, когда же наконец домой приеду...
      Дорога уходит в ночь, под черным небом спит в снегу холодная земля. Кто-то едет домой...