- Послушай, парень, вот дорога на станцию, тут всего двадцать минут ходу. Ты еще можешь успеть на последнюю электричку. А на трассе в темноте тебе сейчас вряд ли кто-то остановится. Так что смотри! Удачи!
      Старенький "Москвич" скрылся в темноте, оставив меня с рюкзаком у очередного поворота. Я накинул на голову капюшон: над трассой по-прежнему мел холодный ветер, гоня с полей рассыпающиеся волны сухого острого снега. Немного отогревшись в машине, так не хотелось снова топтаться на ветру в ожидании очередной попутки!
     Мое возвращение домой автостопом из Тюмени сильно затягивалось. Вместо того, чтобы пить дома горячий чай и рассказывать о том, как замечательно пройдена трасса, я оказался после наступления темноты в заснеженной глуши Курганской области в сотне километров от родного города. Трасса в выходные была пустынна, и целых полдня мне пришлось пробираться на "локале" по двадцать-тридцать километров от одной деревни к другой. Вспоминая о том, как еще несколько дней назад мне хотелось приключений и драйва, я думал, что сейчас было бы неплохо просто взять прямую машину до Челябинска, пускай даже с каким-нибудь занудой за рулем, не понимающим, что такое автостоп, зато без лишних проблем. Дома меня, наверное, уже заждались.
     Чуть дальше за темным поворотом вдоль трассы стояло несколько деревянных строений, по всей видимости, складов, охраняемых слабым синеватым светом двух одиноких фонарей. Чтож, даже тускло освещенное место на трассе ночью - большая удача. Спустившись к складам, я поставил рюкзак на снег, чтобы с дороги были видны прикрепленные к нему светоотражающие полосы, и стал ждать.
     Из-за холма снежную пелену прорезали два луча автомобильных фар, и вскоре сама машина показалась из-за поворота. Наверное, четвертая или пятая, готовая также проехать мимо. Однако на сей раз приветственное размахивание рукой, очевидно, подействовало, и машина резко затормозила в двадцати метрах позади меня.
     - Здравствуйте! - подбежав с рюкзаком к машине, обратился я к водителю. - Можно с вами по трассе проехать в сторону Челябинска, сколько по пути? Автостопом из Тюмени домой возвращаюсь!
     В машине сидело двое. Тот, что находился справа от водителя, крупный небритый мужик со слегка оплывшим лицом спал на переднем сидении и даже не поднял головы, когда я открыл дверь. Водитель же, коренастый парень в "блатной" кепочке, с легким удивлением посмотрел на меня:
     - В сторону Челябинска? Ну, наверное, можно. Тебя как зовут-то?
     - Дима, - ответил я.
     - А меня Александр, - сказал водитель, протянув руку. - Ты, Дима, спроси у моего шефа, можно ли тебе в сторону Челябинска. Нужно, чтобы он разрешил. Я-то всего лишь шофер.
     Секунду или две я озадаченно переминался с ноги на ногу, думая, как бы разбудить спящего шефа, как вдруг тот сам открыл глаза. Однако голова его по-прежнему даже не шелохнулась.
     - Извините, можно с вами по трассе проехать в сторону Челябинска?- повторил я.
     - Можно, - бесцветным голосом проронил он.
     Шофер везет с пьянки в усмерть набравшегося шефа, подумал я, устраиваясь с рюкзаком на заднем сидении. Чтож, ничего необычного.
     Сквозь темноту салона проплывали редкие лучи фар встречных автомобилей.
     - Ну, Дима, рассказывай, кто ты и откуда, - чуть повернув голову, с переднего сиденья обратился ко мне Александр, водитель в кепке.
     - Из Челябинска я, сейчас домой возвращаюсь, - ответил я. - В Тюмени у друзей гостил, а сегодня с утра в обратный путь отправился. Решил добираться через Курган, по этой трассе поехал в первый раз, вот только не очень-то мне здесь повезло. Трасса пустая, машин мало, к ночи только до Щучьего и добрался.
     - Сам-то учишься, работаешь? - Стандартные вопросы, чтобы завязать долгий разговор. Обычно я отвечаю правду, но в этот день я уже несколько раз подряд проехал под маской студента, чтобы избежать ненужного напряжения, и сейчас решил ее не снимать.
     - В Челябинском государственном университете учусь, на пятом курсе факультета управления. - Я не хотел выдумывать сложную и запутанную легенду, а всего лишь отодвинул время на два года назад.
     - И кем же ты, Дима, будешь?
     На этот вопрос сейчас, два года спустя я мог ответить легче легкого, но меня опередил небритый "шеф", сидящий рядом с водителем.
     - Государственным рэкетиром он будет, - спокойно произнес он, не оборачиваясь, совершенно трезвым голосом.
     - Ну, почему обязательно так? - запротестовал я. - Я вот надеюсь, что рэкетиром, пусть и государственным, все-таки не стану.
     - А иначе у тебя не получится, Дима, - покачал головой Александр. - В России нельзя выжить, не воруя.
     - А я надеюсь, что когда-нибудь в России можно будет жить, не воруя. - Мне не понравился этот спор, ибо я почувствовал, что в машине создалось едва заметное, но все же уловимое напряжение.
     - Послушай, Дима, ты вообще знаешь, к кому ты сел в машину? - неожиданно серьезно спросил Александр, повернув голову ко мне.
     - Нет, не знаю, - ответил я. Впрочем, догадаться было не так уж и сложно.
     - Как ты думаешь, почему мы тебе остановились ночью? - Он и не ждал от меня правильного ответа. - Когда ты размахивал нам рукой, мы увидели, что ты в варежках...
     - Ну да, вот они. - Варежки я уже снял, и они лежали рядом со мной на рюкзаке.
     - А у нас варежек нет, поэтому мы и остановились. Решили, что ты сможешь нам помочь, - просто сказал Александр. - Понимаешь, у нас в багажнике лежат два трупа, и мы хотим, чтобы ты их выкинул.
     За окном все так же мелькала темнота.
     Когда тебе говорят такие вещи, сложно сразу понять, в шутку это или всерьез, и неизбежно возникает неловкая пауза.
     - Два трупа? - далеким эхом повторил я.
     - Да, два трупа, Дима. Я говорю вполне серьезно, - ответил Александр. - Ты хочешь нам помочь?
     - А почему вы сами не можете выкинуть? - спросил я, чувствуя, что мне становится немного не по себе. - Давайте я отдам вам свои варежки...
     - Нет, Дима, нам не нужны твои варежки, - покачал головой Александр. - Сами мы трупы выкидывать не будем. Это для нас вопрос чести. Мы хотим, чтобы их выкинул ты.
     Простое и вполне понятное желание.
     - А откуда они, эти трупы? - выдавил я из себя вопрос только для того, чтобы оттянуть время и понять, что же все-таки происходит.
     - Ты "Криминальную хронику" смотришь? Про разборки слышал? - спросил Александр, не оборачиваясь. - Вот, считай, что у нас произошла одна из таких разборок. Ничего особенного в этом нет, просто сейчас нам надо избавиться от двух трупов, вот и все.
     - Да уж, весело, - тихо произнес я.
     - Понимаешь, Дима, у нас мало времени, - добавил Александр. - По нашим расчетам, через пятнадцать минут мы должны будем проезжать через пост. Представляешь, что будет, если на посту нас остановят и заставят открыть багажник? А ты с нами в машине, наш соучастник. Ты хочешь попасть в такую ситуацию?
     - Н-нет.
     - Мы тоже не хотим. Поэтому решайся, Дима. У тебя осталось всего пятнадцать минут. Время еще есть, только думай быстрее. Если ты поможешь нам, мы тебя отблагодарим, дадим тебе денег...
     Я не смог ответить. Соглашаться я не хотел, но отказываться было рискованно. К тому же, все происходящее вполне могло оказаться шуткой.
     - Послушай, Дима, - неожиданно повернулся ко мне небритый "шеф". - Ты, наверное, еще не понимаешь всей серьезности ситуации. Ты не веришь, что в новой "девятке" могут лежать два трупа?
     - Нет, почему же, верю...
     - Дима, если ты положишь руку на полку багажника, ты увидишь, что она гораздо выше, чем следует! - продолжал небритый на нервно повышающихся тонах. - Положи руку на багажник!
     - Положи, Дима, не бойся, - успокаивающе добавил Александр.
     Полка багажника действительно находилась высоко, почти на уровне края спинки заднего сидения. Я не знал, что они могли положить в багажник, но столь резкое вмешательство усталого "шефа" в разговор заставило понять, что все гораздо серьезнее, чем могло показаться на первый взгляд.
     "Шеф", включив в салоне свет, поднял руку, чтобы мне стал виден бело-золотой циферблат часов.
     - У нас осталось еще тринадцать минут, - громко сказал он. - Через тринадцать минут мы должны проезжать через пост.
     - Послушай, Дима, - опять обратился ко мне Александр. - Время у тебя есть, однако советую принимать решение быстрее. Только не думай, что ты сможешь сбежать. На большой скорости ты из машины все равно не выпрыгнешь, а на посту будет уже поздно. Если нас остановят, из машины не выйдет никто.
     - Но почему вы думаете, что на посту вас остановят?
     - Мы просто не исключаем такую возможность. Время уже позднее, и сейчас останавливают почти всех. А один из первых вопросов, чтобы завязать разговор, это "Что у вас в багажнике?". И даже если мы ответим, что ничего, они все равно проверят. А ты уже знаешь, что там лежит.
     - Но разве так необходимо сейчас ехать через пост?
     - Да. Для нас это - дело чести. Мы серьезно поспорили, Дима, и очень многое поставлено на кон, - ответил Александр и кивнул в сторону "шефа". - Вот он поставил свой дом и машину. А я поставил всего один рубль, - добавил он жестко, - но это не просто рубль, а рубль вора в законе Семерикина - рубль, который приносит удачу. Он стоит многих тысяч, этот рубль...
     Время раздвоилось: в салоне оно медленно сгущалось, пульсируя от напряжения глубоко внутри меня, однако в темноте за окном минуты пролетали быстро, как незримые мне километровые столбики, отсчитывающие расстояние, оставшееся до поста.
     - У тебя есть семья, Дима? - подал голос с переднего сидения "шеф".
     - Да, я с родителями живу.
     - Но жена есть, дети есть?
     - Нет, - ответил я правду, чувствуя, что тем самым отрезаю себе дополнительный путь к спасению - через жалость.
     - А девушка?
     - Сейчас и девушки нет.
     - И девушки нет! - воскликнул Александр. - Дима, тогда чего же ты боишься? Чего тебе терять? Кому ты сейчас нужен?
     - Как, кому нужен? Родителям нужен, брату, сестре...
     Я не стал уточнять, нужен ли я самому себе.
     - Как ты думаешь, Дима, - перебил меня "шеф", - те люди, которые лежат сейчас в багажнике, они были кому-нибудь нужны?
     - Ну, наверное, да.
     - И тем не менее они мертвы.
     На это было нечего возразить.
     - Ну что, Дима, теперь ты понимаешь, в какие сани ты попал, - покачивая головой, произнес Александр.
     Я не чувствовал ни холода, ни мурашек на коже, ни всего остального, о чем любят писать в приключенческих романах. Происходящее казалось мне каким-то чудовищным розыгрышем, через который просто надо пробраться, избежав всех расставленных ловушек. На самом деле я до сих пор не знал, что лежит в багажнике с приподнятой полкой, я не помнил номера взявшей меня машины, и с обитателями новой "девятки" меня сейчас связывали только их слова.
     Все должно было измениться, превратившись в реальность, только тогда, когда откроется багажник. Или когда нас остановят на посту, а водитель не откроет дверь.
     - Осталось десять минут, - резко напомнил "шеф", показывая на часы, вновь включив в салоне свет и повернувшись ко мне.
     - Дима, решай, - поторопил меня Александр. - У тебя еще есть выбор. Первый вариант - ты сейчас помогаешь нам, мы даем тебе денег, довозим до дома, и ты забываешь нас и все, что произошло. Второй вариант - сейчас мы доезжаем до поста, и там либо нас не останавливают, и мы едем дальше, либо останавливают, и тогда мы вместе попадаем в очень неприятную историю.
     Я не знал, насколько это серьезно для них, но для меня неприятная история уже давно началась.
     - Впрочем, есть еще и третий вариант, - продолжил Александр. - Ты отдаешь нам все деньги, которые у тебя есть, и мы тебя высаживаем. То, что будет дальше, уже наши проблемы.
     - Но у меня денег-то практически нет с собой. - В кармане у меня лежало чуть больше сотни. Я не знал, много это или мало, чтобы выбраться из этой истории.
     - Ну, не обязательно деньги. Если не хватит, мы можем взять сапоги, куртку...
     Я промолчал, не став уточнять цену, за которую можно покинуть машину. По собственному опыту я знал, что, будь у меня червонец или тысяча, это мало бы что изменило. Без куртки и сапог ночью на двадцатиградусном морозе оказаться я не хотел.
     - Ладно, Дима, я-то знаю, что деньги у тебя есть, - сказал Александр. - Но нам не нужны твои деньги. Нам нужно только одно - чтобы ты сейчас выкинул трупы.
     Интересно, оставался ли у меня выбор, или он был уже заранее сделан теми, кто сидел впереди. Я предпочел бы, чтобы за меня решал случай, прятавшийся сейчас в десятке километров впереди, в закоулках настроения патрульных. Однако Александр и его "шеф", видимо, не нуждались в моих предпочтениях.
     - Итак, скоро будет перекресток, - сказал Александр, глядя перед собой на дорогу. - Мы останавливаемся, и ты, Дима, вытаскиваешь трупы из багажника. Не беспокойся, они завернуты в целлофан, так что ты не испачкаешься. Недалеко от дороги есть обрыв. Все, что от тебя требуется, это дотащить трупы до обрыва и скинуть их вниз. Он, - Александр указал на "шефа", - проследит, чтобы все было сделано, как надо. Затем вы вдвоем возвращаетесь к машине, мы едем в Челябинск, и ты благополучно, с деньгами возвращаешься домой, к родителям.
     - Итак, Дима, ты принял решение? - вновь резко обернулся ко мне "шеф", потрясая перед моим лицом рукой с бело-золотым циферблатом часов.
     Александр, не выпуская руль из рук, также обернулся ко мне.
     - Дима, ты знаешь игру "Поле чудес"? - спросил он.
     - Да, знаю.
     - Считай, что у нас здесь "Поле чудес". Итак, за то, что ты сейчас поможешь нам вытащить трупы, мы предлагаем... тысячу рублей!
     "Шеф" достал из портмоне синеватую тысячерублевую купюру и протянул ее мне. Глядя на трупные цвета банкноты, дрожащей передо мной, я даже не пошевелился.
     - Нет, наверное, этого будет мало, - словно обращаясь к невидимой публике, сказал "шеф" и достал вторую банкноту. - Две тысячи.
     - Дима, две тысячи за то, что ты поможешь нам! - произнес Александр. - Ты можешь взять их прямо сейчас. Учти, если ты не возьмешь деньги, ты можешь потерять все. Таковы условия игры.
     Я промолчал.
     - Ладно, Дима, понимаю твое состояние сейчас, - сказал Александр. - Я готов добавить еще тысячу. Итого - уже три тысячи за двадцать минут работы. Ты согласен за эти деньги помочь нам?
     На этот раз он уже ждал от меня окончательного ответа.
     Машина по-прежнему не сбавляла скорость. Сколько же еще минут осталось до поста?
     - Нет, - тихо сказал я.
     - Нет? - переспросил Александр. - Не хочешь помочь нам? Значит, мы тебе остановились, согласились тебя подвезти, помогли тебе, а ты нам помочь не хочешь. Получается, ты нас не уважаешь. Так, Дима?
     - Н-нет, п-почему, - мой голос дрожал, и я не мог различить, игра ли это, или я уже действительно так напуган: в какой-то момент это слилось воедино. - Я п-просто боюсь...
     - Дима, трупов не надо бояться! - воскликнул Александр назидательно. - Они лежат в багажнике и уже никому не смогут причинить вреда. Ничего страшного в этом нет! Это может произойти с каждым, ты ведь не знаешь, что может случиться за следующим поворотом! Бояться надо живых, Дима! Живые, а не мертвые могут изменить твою судьбу! Например, те, что едут вместе с тобой в одной машине!..
     - Сейчас будет пост, - глухо проронил "шеф".
     В свете фар впереди мелькнул дорожный указатель.
     Поворачивать было уже поздно.
     - Ну, с Богом, - прошептал Александр, уже не обращая на меня никакого внимания.
     В темноте салона он несколько раз перекрестил руль автомобиля и лобовое стекло.
     Прямо перед нашей машиной замигали огни высокого грузового фургона.
     - За "Камазом" встанем? - тихо предложил "шеф".
     - Нет, я сейчас выверну, - ответил Александр, сжимая руль.
     Мы медленно выехали из тени грузовика, заезжавшего на весовой контроль. Яркий свет фонарей высветил перед нами узкий проезд, с двух сторон стиснутый длинными стальными ограждениями. Сейчас это был единственный путь через пост, и там стояли четверо патрульных, поблескивая светоотражающими полосками на рукавах.
     "Девятка" медленно въехала в узкий коридор, и патрульные отошли чуть в сторону, оглядывая со стороны заграждений пассажиров салона. Неожиданно один из них поднял палочку и махнул ей перед водителем. Нам?
     "Девятка" медленно, не прибавляя скорости, ехала дальше, не останавливаясь. Тут я понял, что за нами движется еще одна машина, которой и был адресован жест патрульного.
     Свет фонарей поблек, и по сторонам вновь потянулись темные заснеженные поля, а под колесами вновь набирала разбег трасса.
     - Проехали, - выдохнул Александр, будто все еще не веря тому, что произошло. "Шеф" молчал, глядя в лобовое стекло.
     Я не знал, на чьей стороне был сегодня случай и что изменилось бы, если бы патрульные остановили машину. Наверное, узнать это я и не хотел, в те минуты мне было уже все равно.
     - Можешь расслабиться, Дима, - повернулся ко мне Александр. - Мы проехали пост. Ты принял решение, и в этой игре ты выиграл. А теперь можешь рассказать нам, что ты делал в Тюмени и как добирался обратно...
     Я рассказал. Говорил я медленно, и мне самому казалось, что язык еле ворочается у меня во рту.
     - Ты смелый парень, Дима, - произнес Александр, голос его по-прежнему был серьезен, как и двадцать минут назад, будто он забыл снять маску. - Ты умеешь принимать решение, и нам нужны такие люди. Хочешь вступить к нам в бригаду?
     - В какую бригаду? - Сейчас я не хотел уже ничего, и даже это идиотское предложение тому, кто совсем недавно заикался на заднем сидении, показалось мне лишь угасающим продолжением странной игры с неведомым мне исходом.
     - В какую бригаду? - едва заметно усмехнулся Александр. - У нас очень сильная бригада, за это можешь не беспокоиться.
     - Не знаю, вряд ли я буду полезен вашей бригаде, - тяжело ответил я.
     - Ты еще просто сам не знаешь, чем ты можешь быть полезен, - сказал Александр. - Мы тебя научим, что нужно делать. Ты сейчас на пятом курсе, скоро ты закончишь университет и начнешь общаться с большими людьми...
     - Это еще не известно, буду ли...
     - Будешь, Дима, будешь. Если ты будешь с нами. А будешь общаться с большими людьми, будешь узнавать важные новости: о выгодных операциях, о том, где взять деньги, ценности, и будешь сообщать обо всем нам...
     Он обменялся парой фраз с "шефом" на незнакомом мне языке и вновь повернулся назад
     - Подумай хорошенько. Страной сейчас правят мафия и милиция, и, чтобы оказаться наверху, нужно быть с кем-то из них. Ты недавно сыграл в "Поле чудес" и выиграл. Сейчас я предлагаю тебе суперигру! Решай!
     "А вот тебе и первое задание - выкинуть трупы из машины!" - подумал я. К черту вас всех!
     - Решай, Дима, - повторил Александр, - и ты скоро узнаешь, каково это - чувствовать сладкий вкус ворованных денег! Богом данных денег!
     - Так вы считаете, что ворованные деньги - это Богом данные деньги? - медленно произнес я.
     - А как же! - воскликнул Александр. - Бог через нас наказывает тех, кто провинился перед ним! Все эти предприниматели, директора, которые сейчас строят церкви и катаются на дорогих машинах, - думаешь, за чей счет они все это делают? Они делают это на деньги, украденные у народа, и поэтому должны быть наказаны! Они тоже воры, но в сотни раз худшие, чем мы, ибо они не знают, что такое честь! А мы - люди чести!
     Сегодня я уже слышал про их дело чести. Невзирая на праведную убежденность Александра, я не хотел иметь с ними ничего общего. Теперь я ждал только одного - что скоро вся эта история кончится, и каждый уйдет по своей собственной дороге. На каждой из них представится еще не один шанс доказать собственную честь.
     - Итак, Дима, ты принял решение? - через некоторое время спросил меня Александр.
     - Да, - ответил я. - Наверное, я все-таки откажусь...
     - Чтож, отказаться от суперигры - твое право, - ничуть не удивился он. - Тогда сейчас мы тебя высадим перед той заправкой, и ты уже сможешь добраться до Челябинска и без нас. А нам - в другую сторону.
     Он притормозил у темной обочины.
     - Выходи из машины и не оборачивайся, - предупредил он. - Не оборачивайся, пока мы не уедем.
     Я не собирался с ним спорить. Не было нужды превращать этот тошнотворный мираж в реальность, начертанную на номерном знаке. Вытащив из машины рюкзак, я повернулся лицом к темным сугробам, устало вдыхая воздух заснеженной ночи.
     Когда через несколько минут я обернулся, машины уже не было. Душный сгусток пространства скрылся в темноте, опять став всего лишь одним из многих, кто, рассекая ночь искусственным светом фар, теперь проносится мимо. Один за другим. Мимо тех, кто ждет неизвестности.
     Иногда они останавливаются.