- Здравствуйте, мы автостопом в Варну едем, можно с вами, сколько по пути?
      - Только до поворота на Берлин. Садитесь.
      Мы с Леной Павловой погрузили рюкзаки в багажник, и раздолбанный "жигуленок", пристроившись за кормой какого-то междугородного автобуса, урча, пополз по трассе.
      - Был я в этом Берлине - дыра дырой, - рассказывал нам водитель. - Глухая деревня. Наверное, и Париж ничем не лучше, хоть я там и не был: добираться туда очень муторно, да и незачем.
      Оснований сомневаться в его словах не было, поскольку казачьи поселки на юге Челябинской области имели с европейскими столицами столько же общего, сколько и американский Санкт-Петербург, родина Тома Сойера, с городом на Неве. В свое время казаки Зауралья немало погуляли по Европе, гоняясь за Наполеоном, и, вернувшись, увековечили свои подвиги в названиях родных селений: Балканы, Париж, Берлин, Лейпциг, Варна...
      Можно сказать, что мы собрались прокатиться автостопом по Европам!
      Увы! - о европейском автостопе оставалось только мечтать, ибо растрескавшаяся дорога в холодной степи, по которой мы ехали, меньше всего напоминала европейский автобан. Сразу за Троицком, едва федеральная трасса М36 осталась за нашими спинами, километры поползли очень медленно.
      Резкий холодный ветер обрушил на нас волны пыли, едва мы вышли из машины. Степь была явно не настроена встречать гостей. Утешало одно - путь нас лежал все-таки на юг, в самые теплые и солнечные места области, и даже лишняя сотня километров вполне могла повлиять на благорасположение погоды. Нужно было всего лишь пройти эту сотню.
      Изучив накануне атлас автодорог, мы знали, что еще километров пятьдесят, согласно классификации Росавтодора, придется ехать по глуховатой трассе, а затем восемьдесят - по совсем уж глухой. Тем не менее, атласу не всегда стоит доверять, и на пять-десять машин в час мы все же рассчитывали. Главное - добраться до последнего поворота, а там уже прямая, пусть и длинная дорога в Варну.
      Под Берлином мы стояли около часа. Как звучит! Если бы еще не резкий ветер и хмурое нежелание машин останавливаться! Наконец, нас все-таки взял "Уазик" еще километров на двадцать.
      - Кто вы: туристы или журналисты? - спросили нас обитатели машины. Интересно, сколько уже репортеров побывали в наших "европейских" селениях в поисках броских заголовков?
      - Туристы, - ответили мы, улыбнувшись. - Путешественники.
      - Вот только кто же в Варну на попутках едет? Туда же электричка ходит!
      Скептическую усмешку удалось спрятать, однако, высадившись у поворота на Целинный, вскоре мы смогли убедиться в справедливости сказанных нам слов. Хотя до вожделенного поворота на Варну оставалось всего двадцать километров, пройти их оказалось не так просто. Местные машины расползлись по деревням, и трасса почти опустела. Изредка мимо проносились крутые "иномарки", очевидно, в Магнитогорск, но останавливаться они не хотели. Впрочем, и на старенькие разваливающиеся "москвичи" надежды было мало.
      Когда прошел целый час, ее стало еще меньше.
      - Если сейчас мы так висим, можно себе представить, что будет на варненской трассе! - восклицала Лена.
      - Там, по крайней мере, больше шансов застопить прямую машину...
      Впрочем, в это не очень верилось.
      Минуты до появления очередной машины текли очень медленно, но, одна за другой накапливаясь в часах, они явственно давали понять, что время безвозвратно уходит.
      - Знаешь, я уже начинаю жалеть, что не взяла с собой палатку, - сказала Лена. - Кто знает, доберемся мы сегодня до Варны или нет. Как бы не пришлось повернуть обратно!
      Неожиданно одна из машин остановилась в полусотне метров от нас, перед поворотом, и оттуда вылез пассажир - долговязый мужичок в темном потертом пальто и черной кепке.
      - "Тюлень"! О нет, только не это! Только конкурентов нам тут и не хватало!
      Отношение автостопщиков к "тюленям" - местным жителям, передвигающимся на попутках до соседней деревни, - всегда было весьма прохладным. Если несколько автостопщиков, оказавшись на трассе, стараются разойтись подальше, чтобы не мешать друг другу стопить, то аборигены, наоборот, скапливаются в толпы, "тюленьи лежбища", тем самым создавая проблемы не только самим себе, но и стопщикам, передвигающимся "по науке".
      - Здравствуйте, ребята! - поприветствовал нас абориген, улыбаясь единственным передним зубом. - Давно стоите?
      - Да уже больше часа...
      - А автобус с этого поворота не проходил?
      - С детьми какой-то автобус проезжал минут двадцать назад...
      - С детьми? Эх, значит, все-таки он раньше уехал! Эх, опоздал я, опоздал!
      - А нам он вообще не остановился, - поделились мы своим недоумением.
      - Нет, я часто на нем езжу, - возразил "тюлень". - Я местный, меня тут все водители знают. Часто приходится мотаться туда-сюда. Сам-то я из Подгорного, неподалеку... А вы куда?
      - В Варну...
      - Да, долго еще вам добираться, - протянул "тюлень" уважительно. - Ну ничего, уедем!
      Ох, как нам хотелось разделять его уверенность!
      - Уедем, - убежденно повторил "тюлень". - В половине четвертого магнитогорский автобус будет. А потом еще "Камазы" уйские пойдут, они возьмут. Я сегодня утром с ними ехал...
      Хлопая глазами и повторяя, что скоро уедем, "тюлень" стоял рядом с нами, решив, наверное, пустить здесь корни до самого появления магнитогорского автобуса.
      - Извините, вы думаете, нам троим кто-нибудь остановится? - поинтересовались мы у "тюленя".
      - Да нет, конечно, я сейчас отойду, не волнуйтесь, - успокоил нас абориген мягкой улыбкой, вновь сверкнув пожелтевшим зубом. - Я просто так остановился, с вами поговорить хотел. Ничего, я сейчас отойду, уеду, а потом и вас кто-нибудь возьмет.
      Увидев, что к нам стремительно приближается пустая грузовая "Газель", абориген резко поднял правую руку с вытянутым вверх указательным пальцем, выглянувшим из дырявой перчатки:
      - Одного возьмите!
      Он искренне удивился, когда машина проехала мимо:
      - Я же показал ему, что только одного взять нужно...
      Его уверенность в том, что первая же машина ему остановится, просто поражала. Наверное, без этой уверенности на такой трассе нечего и ловить.
      Минут через пять нам застопился "жигуленок" с прицепом, но, поскольку он ехал всего на десять километров, особого смысла садиться в него не было, зато "тюлень", приманивший удачу, взял его как раз до Подгорного.
      - Ну вот, и "тюлень" уехал, - переглянулись мы. - Быстро уехал. А мы уже второй час стоим.
      - Наверное, трасса непродвинутая, - предположила Лена и в шутку добавила, - может, надо было одеться в фуфайки, чтобы тут нам кто-нибудь остановился.
      Может быть, действительно, мы были здесь чужаками, никому не нужными со своими яркими куртками и навыками быстрого передвижения по оживленным магистралям. Эта трасса принадлежала не автостопщикам, а аборигенам: они знали здесь каждый поворот, знали, когда идет автобус с детьми, в который местному можно впроситься, а когда - автобус на Магнитогорск или уйские "Камазы".
      Прошло два часа. За все это время нам остановилась только одна машина, на которой и уехал "тюлень" до Подгорного.
      - Ничего, скоро автобус на Магнитогорск пойдет, - посмеивались мы, вспоминая недавнюю встречу, однако на душе становилось все тоскливее.
      Из-за хмурых туч проглянуло солнце, и в его тусклых лучах вдалеке на дороге появилось несколько расплывающихся силуэтов - коробки грузовиков, блестящие широкими лобовыми стеклами.
      - "Камазы" идут! - возбужденно воскликнул я. - Наверное, уйские "Камазы! Э-ге-гей!..
      - Останавливается! - прошептала Лена, еще не веря удаче.
      Давно мы не испытывали такой радости от останавливающегося "Камаза"!
      - Здравствуйте, можно с вами сколько-нибудь по трассе проехать?
      - Можно, - довольно кивнул водитель, крепкий мужик в темных очках и сдержанной улыбкой, поблескивающей металлическими коронками. - Садитесь!
      Он даже не стал задавать лишних вопросов, мы сами рассказали ему, кто мы такие и куда направляемся.
      - А вы куда? Наверное, в Уйское, - предположил я.
      - Да! - водитель удивленно взглянул на меня. - А как вы догадались?
      - Да так, интуиция! - усмехнулся я. "Тюлень" оказался прав на все сто процентов.
      - В Троицке зерно утром закупили, теперь в уйский колхоз везем, - рассказывал водитель. - Мы уже неделю по этой трассе ездим, местные жители к нам теперь часто подсаживаются. Мы всех берем, нас теперь тут все знают... Мы, уйские камазисты, ничего не боимся, мы уже сквозь огонь и воду прошли. И в дальние рейсы не раз ходили: в Москву, в Питер, в Ростов-на-Дону. Во всяких переделках бывали: и драться серьезно приходилось, и в аварии попадали, чего только не бывало. Но вот, до сих пор баранку крутим. Ничем нас не возьмешь!
      За окном мимо нас в спускающихся с облаков солнечных лучах медленно проползала выжженная степь.
      Все казалось таким нереальным! Даже не верилось, что мы действительно едем дальше с уйскими камазистами, настолько все происходящее напоминало кадры из старого бодрого советского фильма. Нет, это не магистраль - здесь совсем другие ощущения, свои законы, своя жизнь!

      Прямая дорога на Варну оказалась не такой и глухой, как мы ожидали. Довольно быстро мы уехали с веселой парочкой до какого-то поселка между Чесмой и Варной, двумя районными центрами. Там нам остановилась первая же проезжавшая мимо машина.
      - А мы вас сегодня уже видели, вы у поворота на Берлин стояли, - говорил молодой татарин на переднем сидении рядом с водителем. - Нам тогда не по пути было, мы не остановились, но куртки ваши запомнили.
      Дружелюбные обитатели машины долго расспрашивали нас об автостопе, о наших поездках, о цели сегодняшнего путешествия.
      - А потом, когда домой возвращаетесь, наверное, книжки пишете?
      - Да, я путевые заметки пишу, только не издавал еще их нигде. В основном пишу для друзей. Вот, доберемся сегодня до Варны, побываем в Башне Тамерлана, и об этой поездке напишу. И о вас тоже...
      Высадили нас у Бородиновки, глухой деревушки, в самом начале объездной. Объездная вокруг Бородиновки - как звучит! Мы по-прежнему находились на земле контрастов. Прекрасная ровная дорога со свежей белой разметкой - и ни одной машины! Бородиновскую объездную мы прошли пешком, изредка подстапливая, за все это время мимо нас проехало несколько перегруженных легковушек и один забитый под завязку "Камаз". Лишь в самом конце объездной нас догнала та же самая машина, что довезла нас до Бородиновки.
      - Я прямо дальше не поехал, - говорил водитель, участковый милиционер из Варненского района. - Решил на начало объездной вернуться, чтобы посмотреть, уехали вы или нет. Нам еще километров десять по пути будет.
      Уже совсем на подступах к Варне мы застопили новенькую "десятку" с "синими" номерами.
      - До Варны - довезу без проблем! - пригласил нас садиться парень в камуфляжной форме, оказавшийся начальником охраны. Слушая рассказы о наших приключениях, он то и дело посмеивался:
      - Да, веселые вы ребята, автостопщики!

      Варна встретила нас мягким светом вечернего солнца. До наступления темноты оставалось несколько часов, и мы поняли, что еще успеем добраться до Башни Тамерлана - основной цели нашего путешествия.
      Наверное, каждый в Варне знает древнюю легенду о Кесене, дочери свирепого полководца Тимура Тамерлана, ослушавшейся воли отца и сбежавшего от него с простым воином. Погоня длилась недолго, беглецов настигли, и смельчака-воина настигла жестокая смерть. Однако дочери Тамерлана вернуться к отцу было не суждено: не выдержав горя, она умерла. Опечаленный Тамерлан на месте ее гибели велел построить гробницу - Мавзолей Кесене, который до сих пор стоит в варненских степях, напоминая о когда-то разыгравшейся здесь трагедии.
      Красную крышу Башни Тамерлана мы увидели еще с трассы. Лучи солнца, разрезав пелену облаков, опустились на ее стены. На выжженную степь легла широкая сумрачная тень, и только Башня оставалась светла, будто притягивая к себе солнечный свет, словно маяк на берегу хмурого моря.
      Когда мы подошли к воротам Башни, тучи, совсем недавно гулявшие над степью, тихо и незаметно растворились в вечерней дымке.
      Гробница была пуста. На прутьях железных ворот тихо подрагивали на ветру разноцветные ленточки, оставленные прежними посетителями Башни Тамерлана. С недавних пор к Мавзолею приезжают молодожены - постоять, вспомнить о Кесене и ее любви, которую не разрушила даже смерть. Возможно, что сама Кесене вместе со своим возлюбленным смотрит на них с небес.
      Говорят, что в последнее время свадьбы в Варне играют часто.

      Утро. Окраина Варны. Пустынная трасса. Одинокая машина.
      - Что, уже нагостились? - Знакомое улыбающееся лицо начальника охраны. - Садитесь, сегодня я вас дальше подвезу, до Степного.
      Прямая дорога домой. Легкая, как благословение Кесене.