Поездка в Тюмень задумывалась мной еще месяц назад, когда я усердно просиживал за компьютером долгие вечера, клепая собственный сайт с помощью "Учебника по html для начинающих". Сам не знаю, почему именно Тюмень: может, просто хотелось поехать куда-нибудь подальше, хорошенько прочувствовать зимнюю трассу, а во многом и потому, что хотелось вновь увидеть тюменских ребят, с которыми я познакомился в декабре прошлого года у Хельги. Но то, что я еду в Тюмень, я определил для себя совершенно точно.
     Стартовал я из Челябинска в пятницу вечером, часа в четыре. У поворота на Долгодеревенское почти сразу застопил "Митцубиси" до Екатеринбурга с прикольным дядькой по имени Васильич, оказавшимся большим любителем загадок и хитрых умозаключений:
     - Вот слушай, мне 47 лет, сам я урожденный челябинец, но вот уже двадцать лет живу на севере, в Урае. Но сейчас я приехал в Челябинск на месяц. Угадай с пяти раз, зачем?.. К родственникам? Нет! Бизнес? Нет!.. Что, не знаешь? На сессию! Учусь я здесь, в академии госслужбы, на юриста, нужно для работы. А ты где учишься?
     - Я в Челябинском госуниверситете, на факультете управления, пятый курс. - Раз уж он спросил, где я учусь, не захотел его обламывать, а решил в первый раз на трассе проехаться инкогнито, под маской студента. Да и так необычно было почувствовать себя в прошлом!
     - О, я сразу понял, что ты студент! Ты же говоришь, что три дня свободных выдалось, а у кого же еще может такое быть, если не у студента? - Да уж, Шерлок Холмс, ничего не скажешь!
     Ехали мы быстро и в Екатеринбург прибыли уже в седьмом часу. У Хельги с Немычем я застал еще и Думина, собравшегося в Пермь. Ну все, три дня свободных, и даже холода стопщиков уже не останавливают! Хельга с Немычем, правда, в Тюмень поехать не смогли, поскольку заболели гриппом: в Екатеринбурге так же, как и у нас, свирепствовала эпидемия.
     Несмотря на конец февраля, еще ничто не напоминало о приближении весны. Поздно вечером отправившись с Яськой, дочерью Хельги за продуктами, мы увидели, что перед подъездом на заледеневшем асфальте корчится какой-то мужик, наверное, алкаш. На наши попытки растормошить его и заставить встать он лишь мычал что-то нечленораздельное, глядя на нас дикими глазами. Наконец с помощью двух сердобольных старушек его удалось затащить в подъезд, чтобы не замерз на улице. Алкаш с тупым недоумением глядел на свои отмороженные, будто разъеденные белой грязью пальцы и по-прежнему непонятно мычал, иногда испуганно закрываясь рукой от обступивших его людей, ожидавших приезда "Скорой". Заслышав снаружи шум машины, я вышел встретить врачей. Когда мы вернулись минуты через две, алкаш уже без движения лежал на полу подъезда, запрокинув голову.
     - Только что шевелился, - испуганно говорили старушки.
     - Что-то непохоже, - покачал головой врач, раздвигая ему веки. - Ладно, давайте затащим его в машину. Может, что и удастся сделать...
     Утром по трассе мело по-прежнему.
     - Один раз я на севере, под Уренгоем чуть не замерз, - говорил мне молодой водитель "Газели" сквозь переполняющий кабину рев "черного металла". - В сорокаградусный мороз машина сломалась. Два часа костер жег, пока еще одна машина появилась. С ней и уехал, свою бросил на фиг... Там как-то в тайге восемь человек замерзло таким же образом. Вахтовый автобус сломался в ночь перед праздником. На дороге - никого. Люди сначала покрышки жгли, потом автобус сожгли, потом пошли пешком. Так их и нашли потом на дороге, одного за другим. А в ту ночь их никто и искать не стал: начальство решило, что они в соседний поселок куда-то свернули. Праздник ведь был...
     В Богдановиче я взял "Жигули" сразу до Тюмени. Водитель был хорошо осведомлен о сущности автостопа, поскольку на дальние расстояния ездил не раз. На сей раз он ехал в Читу - эх, если бы мне надо было туда!
     - Обычно я за сутки тысячи полторы-две километров проезжаю, если тороплюсь, - говорил водитель, обгоняя очередную иномарку. - И автостопщиков часто встречал. Недавно вот двух девушек до Красноярска подвозил, они аж из Германии зимой добирались.
     До Тюмени от Екатеринбурга я добрался за четыре с половиной часа, первым же делом позвонил Саше Иванову, у которого договорился вписаться на две ночи. В общаге, где обитал Саня, несколько дней назад резко ужесточили пропускной режим и посторонних не пускали, поэтому гости вынуждены были проникать в общагу по балконам. Впрочем, на вахте удалось договориться, и нас пустили и так, но мы зашли только чтоб немного отдохнуть и поесть. Вечером предстояла прогулка по городу, а ночью мы решили двигаться в Тобольск, что на 250 км к северо-востоку от Тюмени. Собралось нас пятеро: я, Саша и Катя, Оля Глазунова и Леха Кошелев - именно в таком составе тюменцы и приезжали в Екатеринбург два месяца назад.
     Тюмень мне понравилась: очень цивильный город, с красивыми современными зданиями и сверкающими улицами, вспыхивающими переливами иллюминации. Особенно забавно было поглядеть на здание Арбитражного суда, каждые десять секунд меняющего цвет под ночным небом - наверное, по замыслу архитекторов, это должно символизировать изменчивость судей, как в пословице: "Закон что дышло: куда повернул, туда и вышло".
     Погуляли мы и по старым кварталам, зашли и в монастырь на берегу Туры, остановили батюшку и стали расспрашивать его об истории монастыря. Он долго нам рассказывал, а потом вдруг поинтересовался, из какой мы епархии.
     - Да мы так, приезжие. Я вот из Мурманска, - сказал Саня. - Друг наш из Челябинска…
     Но больше всего мне понравились неформальные достопримечательности Тюмени, о которых бы я никогда не узнал, если б не тюменские друзья-авантюристы. В первую очередь это мосты: автомобильный мост через Тюменку и пешеходный - через Туру. Под Тюменским мостом было глухо и сумрачно. Меня провели к лестнице под мостом, и мы поднялись к самым перекрытиям. Прямо над нами гулко перекатывались тяжелые машины, ухая в темноте, а глубоко внизу под нашими ногами узкой лентой в подтаявшем льду чернела Тюменка.
     Когда мы вступили на пешеходный мост через Туру, перед нами выросли две высоченные стальные опоры, к верхушкам которых с моста тянулись тросы, удерживавшие навесной мост над заледеневшей рекой. На вершину одной из этих опор мы и решили забраться. Спустившись внутрь по неприметной железной лестнице, мы будто очутились в темной глубокой шахте. По внутреннему краю гигантской стальной трубы вверх поднималась вертикальная лестница, теряясь высоко в темноте. Крепко цепляясь за перекладины, чтобы ненароком не свалиться в шахту, мы поднимались друг за другом при свете маленького фонарика. Когда было пройдено около половины пути, показалось первое окно в стене, и далеко под нами из-за толстых стальных тросов засияли огни ночной Тюмени. Ветер задул в спину, когда мы продолжили подниматься: теперь нужно было держаться еще крепче, чтобы открытое окно трубы не вытянуло вниз. Наружу не стали даже высовываться. Только когда добрались до самого верха и выглянув из трубы, я понял, как высоко мы забрались. Мост мерцал далеко внизу, и со всех сторон в ночной темноте нас окружал лишь ветер. Сев на краю лестницы, вцепившись руками в перила, мы, сдерживая дыхание, озирались по сторонам, глядя с высоты на сверкающую набережную и на далекие глухие кварталы с редкими огнями в одиноких живых окнах. Тюмень - прямо под нами! И где-то там, за окраинами - трасса на Тобольск.
     Около двух часов ночи мы вышли за окраину Тюмени, направляясь к трассе. Густой снег вихрем сыпался сквозь свет фонарей, за несколько минут Тюмень исчезла за нашими спинами за буранной пеленой, словно за надежно охраняемой границей, через которую уже нет пути назад. А перед нами расчистилось звездное ночное небо. Где-то далеко за лесом горизонт мерцал призрачными переливами - отражением далеких огней.
     На трассе мы оказались около трех часов ночи. Мы с Олей встали за железнодорожным переездом, за нами - Леха, а еще дальше - Саша и Катя, светящие в темноте фонариком и светоотражающими полосками. Тихо. Машины проезжают одна за другой, но останавливаться не хотят, видят, что нас много.
     Однако вот и первая машина, которая решила нас подвезти.
     - Мы так просто катаемся, праздник отмечаем, - говорят парни, согласившиеся подбросить нас на пару километров: все же лучше, чем ничего, да и позицию для остальных освободили. - Чтож, теперь будем знать, что, кроме гаишников, еще много кто может в темноте светиться.
     Вскоре мимо нас проезжает машина, увозящая Сашу и Катю. Обогнали! Впрочем, тоже далеко не уехали, и через пять минут уже мы обгоняем их за постом ДПС. Нас довозят до Яра, и мы стопим перед одинокой кафешкой в свете фонарей - позиция хорошая, но машин мало, а желающих останавливаться гораздо меньше, чем в черте города. Стоим на холоде больше часа, но до сих пор безрезультатно. И вот - "Камаз".
     - Здравствуйте, можно с вами по трассе проехать в сторону Тобольска, сколько по пути?
     - Как, и вы тоже в Тобольск? - ржут водители. - Только что за постом встретили таких же. Эх, мы бы вас взяли: сами-то в Ханты-Мансийск едем, но сломались мы, сейчас чиниться будем… Да вы залезайте к нам, хоть согреетесь, а мы машинам помигаем фарами, чтобы остановились и вас взяли.
     "Камаз" развернулся и встал у противоположного края дороги, и мы, забравшись в кабину, минут двадцать сигналили встречным машинам, однако останавливаться все равно никто не хотел. Решив, что "вручную", пусть и на холоде, стопить все-таки более эффективно, чем из теплой кабины "Камаза", мы вернулись на позицию и через полчаса все-таки застопили "жигуленок" до Каскаров, потом - пустой автобус еще километров на десять.
     - Делать вам, что ли, нечего! - всю дорогу возмущался водитель автобуса, не давая нам произнести и двух слов. - Нахватались с запада всякой дряни! Автостопы всякие! Мозгов у вас нет! А вот если даст кто-нибудь ночью по башке, тогда уже поздно будет!
     Водитель долго ругал наше сегодняшнее время, в котором, по его мнению, не осталось уже абсолютно ничего светлого: все разворовали и развалили. Никаких возражений он не принимал, поскольку настоящая жизнь для него кончилась пятнадцать лет назад, а то, что сейчас - это уже не жизнь: у всех на уме только деньги.
     На горизонте, словно горная цепь, выступили темные очертания облаков. Близилось утро.
     - Чтож, садитесь, прямо до Тобольска вас довезу, - предложил добродушный дядька на потрепанной легковушке. - Сам я в Нефтеюганск еду, на работу срочно вызвали. Сварщик я, трубы и цистерны ремонтирую.
     И вновь ветер гонит через трассу призрачные волны сухого снега с унылых полей.
     - Сейчас многие едут дальше на север, на заработки, - рассказывает водитель. - Из Башкирии многие едут, там полно специалистов по нефтяному делу. Много откуда. Вот только работа тяжелая. Например, мы как-то цистерну от парафина чистили. Внутри цистерны больше часа находиться нельзя, да и то только с респираторной повязкой. Но за этот час так вымотаешься, как и за день на другой работе не получится. Мы тогда неделю так работали, и на вырученные деньги я смог себе машину купить. Вот только не всем так везет... Помню, башкиры работали на севере несколько месяцев, тоже цистерны от парафина чистили, а деньги им все не платили, на потом откладывали. Один из них хотел бросить все, к начальству пришел с заявлением, а вечером к нему в вагончик гости зашли. Целый час этот вагончик ходуном ходил. Ноги, ребра переломали, чтоб другим неповадно было. И ничего ведь не сделаешь! Там - свои законы, люди практически в рабстве живут. У каждого начальника обязательно при себе оружие. До ближайшего поселка - сотни километров по тайге, кругом болота: пропадет там человек - и что потом докажешь?
     Мы прощаемся с водителем на тобольской объездной, пожелав друг другу удачи. Дальше нам с ним уже не по пути. Когда-то, более четырехсот лет назад и Тобольск стоял на границе дикого мира, где царствовал только закон дубины и клыка. Но теперь об этом напоминают, наверное, только древние крепостные стены на берегу Иртыша.
     Наверное, в какой-то момент время в Тобольске уснуло. Кажется, будто улицы его - присыпанные снегом тропы заповедника, по которым перемещаешься из одной эпохи в другую. Верхняя часть города - двадцатилетняя давность безликих многоэтажек: на широких улицах толпятся оживленные горожане, люди в яркой спортивной форме выходят на городскую спартакиаду, посвященную дню Советской армии и военно-морского флота. Или Дню защитников Отечества? Сложно сказать, в каком времени ты очутился, настолько все вокруг похоже на картинки из далекого детства, когда здесь была еще другая страна.
     Нижняя часть города спит. На тихих улочках, охраняемых парой старых молчаливых церквей, - ни души. Старинные деревянные дома прячутся за высокими заборами, а кирпичные двухэтажки, изредка попадающиеся на каком-нибудь перекрестке, уже давно с унылым безразличием смотрят в никуда пустыми глазницами черных оконных проемов. Кажется, будто они чужие здесь, во владениях дремлющей, но все еще живой старины.
     С вершины крутого холма над старым городом возвышаются белокаменные стены Тобольского кремля с высокими крепостными башнями. Когда-то они, наверное, служили надежной защитой от диких сибирских племен: снизу к крепости можно подступиться только по узкой тропе, ведущей к воротам; сейчас здесь выложена длинная деревянная лестница. С остальных сторон - крутой обрыв: преодолевая его, можно положить добрую половину армии. Но даже проломившись в ворота, необходимо преодолеть длинный коридор между двумя высокими стенами, с которых весь отряд запросто могут закидать камнями или обстрелять из арбалетов. Впрочем, сейчас дикие сибирские племена вряд ли беспокоятся об этом: ворота давно разрушены, а на территорию Кремля может попасть любой желающий.
     Саня, Катя и Леха уже больше часа дожидались нас в Центре детского и юношеского туризма в нижней части города. Еще за тюменским постом ДПС Лехе удалось застопить прямую машину до Тобольска и уговорить драйвера взять еще двоих, поэтому до назначенного места встречи они добрались быстро. К моменту нашего появления друзья уже успели приготовить горячий чай и еду, что оказалось для нас весьма кстати, поскольку вечером уже необходимо было отправляться в обратный путь. На знакомство с городом, впрочем, у нас оставалось еще целых полдня, которые мы провели на улицах старого города и среди тобольских храмов и кремлевских стен.
     На трассу мы вернулись около пяти часов вечера и сразу же встретили старых знакомых на "Камазе", направлявшихся в Ханты-Мансийск.
     - Ну что, починились? - крикнули мы им через дорогу, когда они проезжали мимо.
     - Нет! До сих пор еле плетемся!
     Двести пятьдесят километров они проехали почти за день.
     Мы надеялись, что наша скорость будет поприличнее, однако автостоп под вечер оказался не таким удачным, как хотелось, и до наступления темноты мы с Олей прошли только двадцать километров. Ночь застала нас за темным поворотом, в чистом поле напротив какого-то пустынного кладбища.
     - Да уж, замечательная позиция, ничего не скажешь, - переглянулись мы, и я достал свой фонарик. Однако не успели мы заняться ночным автостопом, как из темноты показалась еще одна фигура - Лёха!
     Впрочем, опасения, что мы опять будем долго разъезжаться, оказались совершенно напрасными. На мигание моего фонарика останавливалась практически каждая машина. Правда, договариваться с драйверами было уже сложнее: многие, сообразив, в чем дело, отвечали, что скоро сворачивают, а один водитель вообще побоялся открыть дверь. Тем не менее, остановив три или четыре машины подряд, мы уже полностью уверились в своих силах, осталось только подождать более сговорчивого водителя.
     Тем временем Лехе остановился какой-то автобус и стоял довольно долго: видимо, в салоне шли серьезные переговоры, исхода которых мы ожидали с неослабевающим интересом. Наконец, минуты через три автобус, все-таки взяв Леху, подъехал и к нам. Обитателями автобуса оказались две тетушки и целая ватага их беспокойных подопечных: ребята из детского дома возвращались в Тюмень из Тобольска, где они присутствовали на венчании одного из выпускников. Леха уже объяснил всем нашу автостопную сущность, поэтому тетушки сразу же пригласили нас в салон. Дети одолели нас расспросами, однако на сей раз занимать попутчиков беседой пришлось Оле, я же тихо дремал в темноте на заднем сидении автобуса. На следующий день предстояло долгое возвращение домой, в Челябинск.
     Возвращаться я решил через Курган, ибо этот путь был на пятьдесят километров короче, чем по северной дороге. Несмотря на то, что некоторые знакомые меня предупреждали о том, что автостопом через Курганскую область продираться очень муторно по причине ее крайней бедности, мне все же не хотелось упускать возможность исследовать курганскую трассу, ранее мне незнакомую. Наутро, тепло попрощавшись с тюменцами и покинув гостеприимную квартиру Оли Глазуновой, в десять часов я уже стоял на Черевишевском тракте, уводящем на юг, к Кургану.
     До Кургана я добрался быстро, на прямой машине, а вот уже там, в начале объездной вкусил прелести курганского автостопа по полной программе. По унылой дороге в тумане проползали редкие машины, в основном старенькие "Жигули" и "Москвичи". Из окна очередной набитой до отказа "раздолбайки" на меня в оскале уставилось небритое лицо раздутого жлоба, припечатавшего к стеклу свой средний палец. Да уж, курганская земля встречала весело! Водители, как этого и следовало ожидать в начале объездной, показывали, что скоро сворачивают, и я пропускал локал один за другим. Наконец, мне все это надоело, и очередному "Москвичу" я замахал рукой настолько энергично, что он от удивления остановился.
     - Да, это трасса на Челябинск, - сказал водитель, сперва не совсем врубившись в смысл моей просьбы подвезти, но потом все-таки разрешил сесть в его "драндулет", лишенный переднего сидения. Уехав с проклятого места, на котором мне пришлось провисеть полтора часа, я вскоре добрался до выездного поста ДПС и понял, что все только начинается.
     Пост был абсолютно пуст: ни гаишников, ни машин - вообще никого, только широкие полосы асфальта с никому не нужной разметкой. Послепраздничный понедельник, объявленный выходным, убил на некогда оживленной М51 почти все движение. Если далеко за кольцом еще периодически проезжали машины из Кургана в сторону Шадринска, то в западном направлении крупных городов по соседству не было: двести пятьдесят километров - одни деревни, куда зимой ехать практически незачем. Серая курганская стела среди мелких хлопьев падающего снега темнела над пустынной трассой силуэтом уныния.
     Впрочем, вскоре машины все-таки стали появляться, правда, в основном местные: одна машина в три или четыре минуты. Поняв, что прямую машину до Челябинска можно ожидать очень долго, я решил вновь довериться судьбе и передвигаться на том транспорте, который она мне пошлет.
     В машине, которую я застопил, сидела молодая интеллигентная женщина за рулем и ребенок восьми-девяти лет на заднем сидении.
     - Куда вам? - сразу спросила она и предложила подбросить до Введенского, на двадцать километров. - Я сына в деревню везу. В Кургане с этой недели все школы закрыты на карантин из-за эпидемии гриппа, а в деревне все-таки поспокойнее.
     За поворотом на Введенское сразу же застопилась следующая машина. Обитателей машины тоже оказалось двое: веселый усатый мужичок и его маленький сынишка. На потрепанных "Жигулях" меня подвезли еще километров на шестьдесят, причем, мужичок даже решил мне помочь застопить очередную попутку. Увидев, что за поворотом на Юргамыш собирается тронуться в путь новая "десятка", только что подобравшая какую-то тетку с сумками, мужичок обогнал ее, посигналил, первым подбежал к водителю, когда тот остановился, и попросил взять еще одного попутчика. В "десятке", правда, свободных мест уже не было, но все равно этот случай лишний раз убедил меня в простоте и отзывчивости курганского народа.
     - На этой трассе мало кто остановится, - говорил мне молодой предприниматель на старенькой иномарке, перешагнувшей уже пятнадцатилетний рубеж своей непростой жизни. - Просто в лесах уже не раз находили тела убитых водителей, и люди теперь боятся останавливаться.
     - Блин, сейчас столько уродов на трассе! - восклицали парни, уже поздним вечером подвозившие меня от Вахрушево до Челябинска. - Особенно ночью! В машину садиться ни к кому нельзя, останавливаться тоже нельзя!..
     На своем собственном опыте я убедился, что на трассе могут случаться очень неприятные встречи, которые далеко не всегда могут закончиться благополучно. Об этом я, наверное, еще напишу. Позже.
     Но сейчас я вспоминаю тех, кто подвозил меня в тот холодный заснеженный день: женщину с ребенком, не побоявшуяся остановиться на трассе совершенно незнакомому человеку, смешного мужичка из глухой деревушки Скоблино, немолодую семейную пару - обычных людей, которые вот уже который год живут там, где им назначено судьбой, надеясь на то, что когда-то жизнь изменится к лучшему. Просто нужно хотя бы немного быть добрее друг к другу.